«Суета сует! –сказал Екклесиаст. – Суета сует, все суета!»
Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?
Một thế hệ qua đi, một thế hệ đến, nhưng trái đất vẫn còn mãi.
...
Никто не помнит о живших прежде, и о тех, что появятся позже, не вспомнят те, кто будет жить после них.
Truyền đạo 1: 2
Воздух на Хароне мне совершенно не понравился. Я сделал первый шаг и невольно поморщился. Пахло озоном и неестественной приторной свежестью, как всегда пахнут миры с незавершённым терраформированием. Ну, вы понимаете, что я имею в виду… Я закашлялся и ускорил шаг.
...
Сотрудник Нетфлиндекса встретил меня очень приветливо. Широко улыбаясь, он вышел из-за стола и крепко пожал мою руку.
– Доброе утро! Очень рад вас видеть. Мы уже заждались…
Мы обменялись дежурными любезностями.
– Пётр, – представился я.
– Макс.
– Очень приятно!
На столе появились две чашки кофе, источающие восхитительно бодрящий аромат. То, что нужно. Великолепно. Я откинулся на спинку мягкого кресла. Наконец я почувствовал, что моё настроение понемногу улучшается.
Казалось, Макс ждал этого момента. Большим глотком он опустошил свою чашку и отодвинул её на середину стола.
– Итак… – я выжидающе посмотрел на представителя корпорации.
Макс кивнул и немного замялся, подыскивая слова:
– Понимаете… Наша компания недавно запустила один небольшой проект… У него, правда, даже названия нет. По смете проходит как «Ч-42». Ну, остряки из нашего отдела сразу подыскали словечко – «чистилище».
Я наморщил лоб, что-то припоминая:
– Чистилище? Это из античной мифологии?
Макс с уважением посмотрел на меня:
– Ну… почти… Из христианской… Не важно! Короче, суть очень проста. Вы понимаете, какая сейчас на рынке борьба за каждого пользователя: Гуглософт нам уже на пятки наступает, да и Эплайду не дремлет. Вот у нас и появилась идея: берём темпоральные зонды и начинаем наполнять клиентскую базу. Зонд сканирует клиента за миллисекунду до смерти в его времени. Мы тут клиента в порядок приводим. Ну там: подлечить, подлатать, тело помоложе… Вуаля! И у нас очередной подписчик, и клиенту приятно. А что? Понимаете, сейчас себестоимость привлечения нового клиента более двухсот пятидесяти кредитов! А в нашем проекте: тело – полтинник, корректировка – двадцатка, административных расходов ещё червонец… А себестоимостью сканирования при массовом производстве, как вы понимаете, вообще можно пренебречь – пара кредитов максимум.
Tôi gật đầu:
– Понимаю… Кажется, я где-то читал о подобном проекте… Но там было другое название… Кавалла или Алкава, – я прищёлкнул пальцами, нарочито отгоняя гиперподсказку, услужливо подсунутую ассистентом.
– Валгалла, – с кислой улыбкой поправил Макс. – Это проект Гуглософта. Но о нашем проекте тоже писали… немного… В АиФе недавно статья выходила, и у Димы Болтунова в блоге заметка была. Но… понимаете, такая ерунда малоинтересна широкой публике. Ей подавай что-то масштабное, поражающее воображение…
Повисло неловкое молчание.
Я решил перевести тему:
– А какие зонды используете?
Макс оживился:
– Недавно закупили партию Электроники-БФ.
Я удивлённо поднял брови.
Макс заметил моё недоумение:
– Ну, конечно, Самсувей понадёжнее. Но вы же понимаете, санкции…
– Понимаю, – в очередной раз подтвердил я.
– А вообще, отличное оборудование. Я теперь всем знакомым рекомендую. Для создания фамильной хроники – просто идеально! Хотите, корпоративный промокод вам скину?
– Давайте…
Мы обсудили технические детали и снова вернулись к основному вопросу.
– Ну, так мы жмуриков оживляем…
– Кого, простите?
Макс смущённо заёрзал:
– Ну, это у нас сленг такой, понимаете…
Это постоянное желание быть понятым, сквозившее в каждой его фразе, было очень симптоматичным. Типичный подсознательный конфликт Обамы – Голобородько.
– Значит, мы их оживляем, вносим в реестр, подключаем к нашей базе, и всё! Дальше пусть у социального департамента голова болит. Но эти бюрократы… – Макс смачно выругался. – Совершенно не хотят работать! Свалили на нас первичную адаптацию и гарантийное сопровождение. Как будто им самим граждане не нужны!
Я сочувственно покачал головой. Наконец-то мы приблизились к сути вопроса.
– Ну, мы форматнули десяток планет, чтоб было куда жмуров отправлять. В вирте большинство из них адаптироваться толком не может. И вот… заселяем потихоньку. Вилла на берегу моря, ну или домик в прерии – кому как нравится. Условный базовый доход, синтезатор Балтики №9, пикабитный интернет – и все довольны. Сначала проблем вообще не было. Но чем глубже уходим, тем больше сложностей…
– А как вы находите нужный временной интервал и геолокацию для сканирования?
– Перед оживлением жмура, пока вся инфа – корпоративная собственность, проводим анализ ментограммы, оттуда и берём историю смертей его родственников и знакомых. Ну и так далее, и так далее… – Макс сделал выразительный жест рукой.
– Забавно, – усмехнулся я. – Читал где-то, что для древних одним из самых страшных исходов было умереть в одиночестве и остаться непогребённым. Выходит, в этом было какое-то рациональное зерно?
Макс развёл руками:
– Когда-нибудь и до таких доберёмся. Битва за клиента идёт ого-го! Хотя, конечно, нас в первую очередь интересует массовый сегмент… Но не суть… Наш отдел сейчас подошёл к середине двадцатого века. Очень многообещающий период. Между нами говоря, Гуглософт оставил его нам в обмен на весь восемнадцатый век. С сороковыми вообще удобно работать: выбрал правильно локацию и грузи жмуров эксабайтами. Но есть и некоторая специфика…
...
Распахнулась дверь, и в мой кабинет вошла девушка. Миловидная, но ничего особенного. Белое платье в горошек, лакированные круглоносые туфли на невысоких каблуках. Черные волосы. Немного косметики. Она явно следила за собой. Что ж, это хороший симптом. Красивая, уверенная в себе женщина. Лишь лёгкая горбинка на носу и тонкие черные брови придавали её лицу какое-то опасное, даже хищное выражение. Но все же при взгляде на неё я бы никогда не подумал, что она могла совершить столько успешных суицидов. Восемнадцать самоубийств. Можно сказать, рекорд в моей практике.
Девушку звали Юдифь. Я думал, мне придётся все вытаскивать из неё клещами, но, к моему удивлению, она была совершенно открыта и легко шла на контакт. Я подобрал сочувственно-понимающее выражение лица и грустно кивал, слушая её банальную историю.
–… В мою группу специально отбирали миловидных девушек. Красивой женщине гораздо легче успокоить детей. Дети всегда были очень напуганы после разлуки с родителями. Думаю, они инстинктивно чувствовали, что их ждёт, несмотря на все наши ухищрения и ложь. Кроме того, красивые девушки нравились офицерам… А дети… они в каждой женщине готовы были увидеть мать…
– А какие у вас были отношения с вашей матерью?
- Gì?
– Ну, ваша мама. У вас были хорошие отношения?
– Я… нет… Не знаю… Она никак не могла мне простить, что я начала встречаться с Фридрихом. Раньше… Ещё до войны…
– Понимаю… – я сделал пометку в блокноте. – Продолжайте, пожалуйста, я вас слушаю.
– Почему-то эшелоны с людьми всегда приходили одновременно. Мы то бездельничали по нескольку дней, то работали с утра до ночи. Нельзя было допускать больших скоплений народа, да и бараков для временного проживания людей не было, только склады для вещей. Поэтому мы работали, пока полностью не освободим все вагоны. Помогали детям снять одежду и отводили их в камеры. Тяжелее всего было успокоить тех, кому было пять-шесть лет. Малыши всегда доверчиво забирались на руки. Их нужно было лишь раздеть и отнести в камеру. Я всегда рассказывала сказку про Мальчика с пальчика или пела песенку, знаете:
Rozhinkes mit mandlen,
Shlof-zhe, Yidele, shlof…
Я постарался изобразить искреннюю улыбку:
– Да-да. Очень мило…
– Многие дети даже помогали мне складывать свою одежду. Нас всегда ругали, если вещи не были сложены в аккуратную стопку. Хотя потом их просто сваливали в кучу…
– А ваш отец? Он тоже любил, чтобы в доме был порядок?
Девушка вздрогнула и странно посмотрела на меня:
– Мой отец?
– Да. Он любил порядок?
– Любил…
– Замечательно, – я сделал пометку в блокноте. – Извините, что перебил.
Меня ужасно утомила эта беседа.
Я внимательно выслушал её незамысловатую историю и, когда Юдифь наконец выдохлась, начал убеждать её:
– Поймите, вы уже полностью искупили все свои грехи. Хотя, если честно, я даже не вижу здесь вашей вины. Вы действовали под угрозой насилия, даже смерти. Так зачем себя мучать? Весь мир у ваших ног. Живите, будьте счастливы! Я специально уточнил, из этого места… Как его… Тря… Тре… – я защёлкал пальцами, припоминая название.
– Треблинка.
– Да-да, Треблинка… Уже оживлено более трёхсот тысяч человек, и несколько сотен из них выполняли те же обязанности, что и вы. Кроме того, ведь никто не будет знать вашего настоящего имени и истории вашей жизни. Вам нечего стыдиться, и вам просто не перед кем стыдиться. Хотя, повторюсь, я не вижу в ваших поступках ничего постыдного. Да и любой здравомыслящий человек не увидит. Более того… – я демонстративно пролистал её дело, – я так понимаю, вы даже смогли отомстить главному своему обидчику. Перекрёстный анализ ментограмм одного из оживлённых сотрудников показывает, что за секунду до его смерти вы…
– Что?.. – прервала девушка мой монолог. Её голос дрогнул. – Вы оживили Августа Мите?
– Ну… разумеется…
А Гитлера тоже оживили?
– Не переживайте! Конечно же, оживили. Или оживят в ближайшее время… Если хотите, можно проверить по базе. Но встретиться с вашим парнем вы сможете, только если он даст согласие…
– С каким парнем?
– Ну, вы же сами сказали: Фридрих Гитлер. Я понимаю, что ваша мать была против ваших встреч, но…
– Вы оживили Гитлера? – переспросила Юдифь, пристально глядя на меня.
В ее глазах горела ярость. Я понял, что сказал что-то не то.
Взгляд девушки погас, она отвернулась и прошептала:
– Я хочу умереть…
...
Вернувшись домой, я заперся в кабинете, налил стаканчик мартини и включил «Накануне». Обожаю старые комедии, они всегда успокаивают, а мне было просто необходимо прийти в себя. Я был на взводе. Столько потрачено сил и времени, и все впустую! Ничего не помогало. Я применял и метод Гейзенга, и систему Мановского, даже к элементарной логике апеллировал – бесполезно. Если женщине что-то взбредёт в голову, это уже ничем не выбьешь. Напоследок я рекомендовал Максу коррекцию памяти, но загвоздка была в том, что и коррекцию можно использовать только с согласия пациента. А Юдифь хотела только умереть. Непостижимая глупость!
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Моё сознание растаяло в волшебных образах. Как хорошо жить.
Художник Валерий Шамсутдинов
***
Если вам понравился рассказ, заходите на мой сайт:
Там вы найдете мои новые тексты. Большое спасибо за потраченное время.
Nguồn: www.habr.com