Пятница, вечер, хороший повод вспомнить детство золотое.
Недавно общался с одним знакомым игроделом, и тот на полном серьезе убеждал меня, что главная причина сегодняшнего кризиса игровой индустрии — отсутствие запоминающихся образов. Раньше, мол, в хороших игрушках были образы, которые мертво залипали в памяти у пользователя — даже чисто визуально. А сейчас все игры безликие, неотличимые, сплошной «корея-стайл», потому и проваливаются одна за другой.
А я вспомнил, как — уже одним из последних — брал интервью у нашего великого художника-мультипликатора Анатолия Савченко, который сделал «Петю и Красную шапочку», «Вовку в Тридесятом царстве», «Карлсона», «Щелкунчика», «Возвращение блудного попугая» с толстым котом и попугаем Кешей и множество других культовых мультфильмов.
Я его спросил, что самое трудное в работе художника-постановщика, а он даже не думал, а сразу сказал — придумать образы. Тут ничего тебе не поможет — ни мастерство, ни опыт — ничего. Можно позвать лучших художников — и провалиться, а можно студентов нанять — и в десятку влупить!
Оригинальный, запоминающийся образ — это самое сложное. У меня, говорит, на это уходило больше всего времени и сил. Но, с другой стороны, это и самое благодарное. Если ты угадал с образом — он тебя будет кормить не годами даже — десятилетиями. Я, говорит, в 1954 году, сразу после смерти Сталина, придумал Мойдодыра для мультфильма Иванова-Вано.
И мне, говорит, до сих пор Procter & Gamble за стиральный порошок «Миф» доплачивает — очень, говорит, весомая прибавка к моей невеликой пенсии получилась.
А все почему? Потому что я, говорит, образ угадал, запоминается он. А ведь и до меня тьма народа Мойдодыра рисовала, причем великие художники — Каневский, Конашевич, Юрий Анненков, а вот не дался им образ — и все!
А я сразу одну очень интересную историю вспомнил, благо, в свое время советской книжной иллюстрацией занимался. Один в один — к этим словам про «угадал — не угадал».
Как вы думаете — кто это?
Это новорожденный Незнайка.
Известный всем сказочный персонаж украинского происхождения.
Перед вами первое изображение этого культового сказочного героя.
Не все знают, что Незнайка появился на свет в Киеве, причем с рождения был билингвой — едва родившись, он сразу же заговорил на двух языках: русском и украинском.
Вот как эту историю рассказывает BiblioГид:
«Известно, что в 1952 году, направляясь с делегацией советских писателей в Минск на юбилей Якуба Коласа, Носов целую ночь напролёт проговорил с молодым украинским писателем Богданом Чалым (в то время редактором журнала «Барвинок»). Именно ему Носов поведал о замысле «Незнайки». Говорят, Чалый буквально влюбился в образ обаятельного коротышки и предложил сразу же, как только появятся первые главы произведения, даже не дожидаясь его окончания, опубликовать их в своём журнале. Предложение было принято, а слово сдержано. Так что впервые сказка была напечатана в журнале «Барвинок» в 1953-54 гг. на двух языках — русском и украинском (в переводе Ф.Макивчука) — под названием «Приключения Незнайки и его товарищей» с подзаголовком «сказка-повесть»».
А вот она же в изложении другого главного редактора «Барвинка», Василия Вороновича:
«В купе Николай Носов разговорился с киевлянином Богданом Чалым — тогдашним редактором „Барвинка“. Чарка за чаркой — и писателя потянуло на откровения: он рассказал Чалому, что давно уже вынашивает историю о маленьком народе, живущем в сказочной стране. Но все не решается к ней приступить. Тогда Богдан Иосифович, что называется, взял быка за рога: „Как только ты добираешься домой (писатель ехал в Ирпень Киевской области — навестить родственников), то садишься за стол и начинаешь писать. Я буду печатать тебя у себя в журнале“.
Так все и вышло. Николай Николаевич работал (первые главы писал в Ирпене, остальные — в Москве), потом пересылал тексты в редакцию, где их переводили на украинский (этим занимался Федор Макивчук — редактор юмористического журнала „Перець“) и печатали.
Этот Незнайка — оттуда, из „Барвинка“. Иллюстрации сделала семейная пара художников: Виктор Григорьев (очень именитый ленинградский художник, знаменитый „Гри“, который в то время работал в Киеве) и Кира Полякова. Нарисовано, кстати, по нынешним временам архи-классно.
Обращаю ваше просвещенное внимание, что Торопыжка еще Торопыга, а в дружной гоп-компании присутствуют прибитые впоследствии автором Усатик и Бородатик (подозреваю, что их заменили Авоськой и Небоськой и правильно сделали).
Впоследствии украинская версия „Незнайки“ вышла отдельной книгой (всего на год отстав от русской версии) и обычно издавалась именно с этими иллюстрациями.
Однако, при всем качестве работы украинских художников, сказка Носова им, что называется, „не далась“. — одному художнику персонаж может „не даться“, а работы другого станут классическими. Обитатели Цветочного города у киевлян оказались слишком взрослыми, какими-то коротышками-карликами, да и Незнайка получился каким-то незапоминающимся.
Поэтому когда Алексей Лаптев сделал для первого русского издания свои иллюстрации, где были дети, играющие во взрослых…
А особенно, когда Алексей Михайлович придумал главную незнайкину „фишку“ — широкополую синюю шляпу…
То победил сразу и безоговорочно. Именно его иллюстрации стали классическими. Незнайка уже не мог выглядеть по-другому.
И именно „лаптевского“ Незнайку использовали в своих иллюстрациях другие великие детские художники вроде Евгения Мигунова (на обложке книги — лаптевская иллюстрация)
И даже киевляне вынуждены были в поздних изданиях „доработать“ свои картинки на предмет соответствия канону:
И именно знакомый нам всем с детства „лаптевский“ Незнайка изображен на надгробном памятнике великого советского сказочника Николая Николаевича Носова.
Источник: habr.com